В.И.Шапкин
Национальный музей Радио
Председатель совета директоров, директор по науке и научным исследованиям
Музеи связи и
информатики в России. Взгляд в настоящее и будущее.
|
Видео запись фрагмента
выступления В.И.Шапкина (объём 57Мб, хронометраж 14мин. 54сек.) |
Стенограмма выступления
В.И.Шапкина |
Уважаемые коллеги! Дамы и
господа!
Наше отношение к музейной культуре,
технической в частности, изложены в ранее опубликованных работах Белова Н.С.,
Гурьянова Д.Н., Шапкина В.И. в «Вестнике музея Радио». Здесь я хотел бы
изложить несколько более детализированное представление ряда
высказанных
нами ранее положений.
Сегодняшняя наша встреча подтвердила глубокое
общее, что связывает и объединяет нас: мы музейщики. Всё остальное, к ним
относятся как сходство, так и различие
наших подходов к музейно-коллекционному делу, является вторичным. Думаю, ни у
кого не возникает и тени сомнения в том, что мы выполняем общую
государственную, общенациональную задачу – выстроить и показать Россию, как
полноправного и цивилизованного
участника мирового сообщества.
Изменилось ли музейно-техническое дело в
современной России по сравнению с прошлым. С точки зрения профессиональной нет,
с точки зрения идеологической да. При этом общие социальные задачи остались
прежними, но условия и форма их выполнения изменились радикальным образом.
Прежде всего - это изменение форм
собственности. В СССР существовала одна форма собственности на музеи –
государственная. В тех случаях, когда имело место создание музеев в
предприятиях, учреждениях и организациях государственная собственность распространялась
и на них. Да, имела место собственность общественных организаций,
колхозно-кооперативных образований. Но и в них эта собственность не была
самостоятельной с точки зрения правящей идеологии. В Конституции новой России в
ст.8 ч.2 декларируется равенство и равные права всех видов собственности –
государственной, корпоративных предприятий, учреждений и организаций,
физических лиц. Это означает, что любой технический музей, вне зависимости от
своего размера, научной, коллекционно-фондовой обеспеченности, организационной
формы и пр. имеет одинаковые права.
Никто, ни один музей не может занимать
место первого и последнего.
Отсюда не менее важное следствие из
Основного Закона России. Права собственника абсолютны, и не подлежат какому бы
то изъятию, и если оно осуществляется, то исключительно в предусмотренном
Законодательством виде. Это автоматически означает, что собственник вправе
самостоятельно руководить и определять направления деятельности принадлежащего ему
объекта собственности. В нашем частном случае это музей. Например, деятельность
Национального музея Радио определяется его сособственниками – советом
директоров, деятельность
Политехнического музея по Указу Президента соответствующей государственной управленческой
структурой. При этом ряд музеев, например Центральный музей связи им.
А.С.Попова как то незаметно утеряли государственную форму собственности, и
стали собственностью корпоративной, т.е. ФГУП «Почта России». Хотя подобная приватизация особо охраняемых
государством культурных объектов Законодательством запрещена.
В исключительно сложном положении оказались
корпоративные музеи, не имевшие самостоятельного юридического лица, а таковыми
являлись практически все профильные заводские технические музеи. Новый
собственник, используя законодательные прорехи, приватизировал автоматически
вместе с собственностью бывших госпредприятий и музеи, многие из которых как,
например, завода им.Козицкого, Московского почтамта и др., являлись
общенациональным достоянием. Большинство этих музеев ликвидировано,
коллекционный фонд продан большей частью в закрытые частные собрания, за рубеж
или расхищен. В практике Национального музея Радио участились случаи
предложения в коллекционный фонд
предметов с большой вероятностью могущим принадлежать прежним музеям.
Причём эти предметы никем не объявлялись в розыск, и установить их конкретную
бывшую принадлежность невозможно.
Это одна из отягощающих наше общее дело
современных музейных проблем. Вторая
проблема касается наших внутренних
межмузейных отношений. Так,
коллекционный фонд государственного Политехнического музея в Москве, Музея
связи в СПБ комплектовался всеми
гражданами, всей нацией. И мы, не только как музейщики, но и как граждане
России, имеем право на пользование их фондами, в том числе и в
научно-исследовательском аспекте. А вот подобных прав на пользование фондами
Национального музея Радио ни у кого, кроме его собственников нет. Совершенно
законным образом мы может потребовать от государственного музея исполнения
наших музейных прав, а в обратную сторону выставление таких требований
необоснованно. Тем не менее, государственные музеи забыли об этом, и мгновенно
усвоили новые правила игры, присвоив ряд не принадлежащим их прав, в частности, делая доступ к своим фондам малодоступным, а
в большинстве случаев невозможным. НМР, являясь крупнейшим специализированным
радиотехническим музеем России как по составу фонда, так и по объёму
выполняемых в его стенах научно-исследовательских работ, получил отказ от взаимного
сотрудничества с Политехническим музеем. Ещё более непонятные отношения
сложились с Мемориальным музеем А.С.Попова, ныне принадлежащего СПГтУ. Мы внесли предложение (три обращения) об
издании переписки А.С.Попова с французской
фирмой Дюкретэ в параллельном переводе, полностью отнеся все расходы по
переводу, издании и печати за наш счёт, и даже согласились со встречным
требованием не давать в издании каких-либо собственных комментариев, но
получили немотивированный отказ. Пользуясь
случаем, я ещё раз подчёркиваю необходимость и обязательность нашего
межмузейного равноправного и взаимно уважительного сотрудничества. И
Национальный музей Радио для совместных исследовательских
работ предоставляет свои фонды абсолютно свободно и в полном объёме.
Третья, исключительно важная и зависящая не
только от нашего узкого музейно-коллекционного мира, это проблема нашей специализации. Без её разрешения
музейно-техническое дело обречено на вымирание. Техника и технологии
стремительно развиваются. Если в середине позапрошлого века технический музей
общего профиля, то есть политехнический, был общественно востребован, то ныне
такие технические музеи о всей технике и, следовательно, ни о чём,
представляются глубоким анахронизмом. Как можно совместить в одном музее лошадиного
ямщика, филателистическую коллекцию и сотовую связь? Никакой концептуальной перспективы такие
музеи не имеют уже со вчерашнего дня. Кстати, и в мире эта проблема является
далёкой от разрешения. Мы видим её решение в создании специализированных технических музеев. Ведь есть же в искусстве
музеи того или иного периода живописи, вплоть до отдельных авторских музеев.
Уже сегодня, например, коллекционный фонд НМР вырос до таких масштабов, когда
целесообразно выделить отдельные коллекции, как измерительной техники,
телевидения, аудиотехники и т.д. Мы отказываемся (пока) от экспонатов сотовой
связи, хотя это классические приёмопередатчики в радиотехническом понимании.
Проводная связь, как социально значимый фактор, исчезнет через несколько лет,
но пока никто не интересуется сотовым
направлением.
Таковы некоторые концептуальные и правовые
аспекты сегодняшнего нашего музейного положения.
Мы имеем к гражданам России, обществу,
государству, являющемуся крупнейшим национальным собственником, ряд фундаментально
важных не только для нас вопросов. В первую очередь это наше положение в
государственно-национальном строительстве. Несмотря на многочисленные наши
публикации, в которых поставлен этот вопрос, внятного от государства ответа мы
не получили. Что в конце концов является сутью и стержнем государственной
политики? Если оно выстраивает государство офисов с девицами, приносящими
менеджменту кофе, булочки и нечто интимное, то это один путь. Это так
называемое «постиндустриальное» общество. Этому обществу никакие технические
музеи и
великое техническое прошлое нашей
страны принципиально не нужны, и наша деятельность становится экзотом для
коллекционно озабоченных индивидуумов.
Но мы все с вами прекрасно знаем из дальнего
и близкого нам политико-технического прошлого, а так же из сегодняшней
международной политической практики следующее. В ближайшее и отдалённое время
(минимум на 50 лет вперёд) Россия, как государственно-национальное образование,
имеет шансы сохраниться именно как высокодифференцированная индустриальная
держава. Наши ключевые направления - это транспорт и связь, высокотехнологичный энергетический комплекс,
включая ядерную энергетику, специальное и тяжёлое машиностроение и
металлообработка. По существу, для того, что бы нам выжить как нации, нам
необходима новая колоссальная техническая и технологическая модернизация,
намного превосходящая сталинский индустриальный рывок в тридцатые годы в СССР.
Спросите нас, музейщиков, как это делалось тогда, и только мы, технические
музейщики, в состоянии ответить Вам, что нужно и как делать это сегодня.
Таким образом, очевидный технико-музейный
вопрос становится вопросом политическим.
Очень жаль, что пока технические музеи не в
административно-управленческом фаворе. Но мы оптимисты, и считаем, что бум
технического музейного строительства не за горами. Вновь сооружённых и
отреставрированных художественных
дворцов уже более чем достаточно.
Национальный музей Радио готов рассмотреть
предложения, если таковые появятся, о размещении своих фондов и в
крупнейших рекреационных центрах России – на Кубани в Краснодаре или в Сочи. У
нас, кроме моря и гор, есть что показать отечественным и зарубежным туристам. К
технической и технологической славе нашего отечества. Тем более, НМР имеет
крупнейшую в мире коллекцию электроизмерительной техники, по производству
которой завод измерительных приборов
Краснодара занимал ведущее место в СССР.
Здесь, на конференции, присутствует весь состав группы управления Национального музея
Радио. Мы имеем различные политические
взгляды, от авторитарно-монархических и через социал-демократические воззрения
до глобализма. Но у нас никогда не было, нет и не будет расхождений по национальной
музейно-технической политике. Здесь мы принципиально едины. Надеемся, и Вы
разделяете концептуально нашу позицию.
Благодарю
за внимание.